Не могу молчать

Многие десятилетия эта тема была окружена завесой молчания. Сегодня, хотя обо всем осведомлены многие тысячи людей, хотя факты по сути лежат на поверхности, никто не говорит об этом вслух. Это круговая порука молчания. Осознавая все риски с которыми связано разглашение этой информации, я тем не менее рискну придать ее широкой огласке. Моя личная судьба все же ничтожна по сравнению с судьбами человечества, и я готов рискнуть.

Вся эта история началась в тридцатые годы двадцатого века, когда Германия начала подготовку к новой войне. Тогда в штабе внешней разведки абвера возник проект под легкомысленным кодовым названием "обезьянки".
Уровень развития криптографии на тот момент сильно отличался от нынешнего, не только из-за отсутствия компьютеров, но и из-за математической базы криптографии, шагнувшей за последние десятилетия далеко вперед. Шифры были ненадежны и что самое главное - не существовало методов позволяющих объективно оценить надежность шифра. Всегда существовал риск, параноидальный страх любого разведчика, что противник расколол твой шифр и спокойно читает твои секретнейшие телеграммы. Вспомним, хотя бы, знаменитую историю машины Энигма.
И коль уж было невозможно гарантировать надежность шифра, то следовало попытаться хотябы сбить противника с толку, спрятать информацию. Было разработано множество методик сокрытия информации, иногда весьма экзотических. Так, например, женщинам - агентам внешней разведки рекомендовалось передавать шифровки под видом выкроек модных платьев, встраивая в них сообщения азбукой морзе под видом пунктирных линий. Вот тогда-то и возник в отделе абвера А-I занимавшемся в частности криптографией, некий Вернер Хольке с его проектом "обезьянки". Идея была на первый взгляд проста: агент передавал как настоящие, так и ложные сообщения. Т.е. информацию предлагалось прятать как иголку в стоге сена. Видимо название проекта восходит к тезису о том, что если посадить за пишущие машинки миллиард обезьян, то рано или поздно они напечатают "Войну и мир". Дешифровка сообщений была по тем временам крайне трудоемка и требовала труда специалистов высочайшего класса, которых было не так много. И отнять их более чем ценное время на расшифровку "пустышек" было весьма заманчивой целью. Проблема состояла в том, что агенты работающие на вражеской территории не могли себе позволить передавать слишком большие объемы информации. Слишком был велик риск быть запеленгованным. Гениальность идеи Хольке состояла в том, что он предложил использовать для составления шифровок-пустышек шизофреников. Так, например, если на каждое истинное сообщение приходилась одна "пустышка" производительность труда дешифровщиков снижалась вдвое. Пустышка же составленная шизофреником могла вырубить целый отдел дешифровщиков на многие недели. Ощущение "ускользающего" смысла шифровки, параноидальное чувство что "вот-вот, еще немного и все станет ясно" буквально сводило дешифраторов с ума. Есть непроверенные данные, что в молодости Хольке, тогда еще студент Берлинского университета, предпринимал попытки расшифровать знаменитую рукопись Войнича, однако не преуспел и был высмеян соучениками в студенческой газете. Видимо именно эта история и подтолкнула его к идее "обезьянок". Идея была благосклонно воспринята Канарисом, и проект был воплощен с поистине имперским размахом.
В глухой провинции в шварцвальде был организован секретный лагерь для шизофреников "Кнальгинген". Богатейший выбор живого материала для экспериментов Хольке получил во время ликвидации Гитлером сумасшедших домов. С "пациентами" как называли заключенных лагеря проводились самые бесчеловечные эксперименты. Так, например, их заставляли день и ночь, многие сутки без сна непрерывно печатать на печатных машинках. По специальному заказу на заводах Круппа были изготовлены особо прочные и надежные стальные пишущие машинки, которые было невозможно сломать в приступе агрессии. Результаты "труда" "пациентов" оценивались специалистами. Тексты должны были "создавать ложное впечатление осмысленности". Те, кто сбивались на случайный набор букв или же напротив, на действительно осмысленные фразы рисковали отправиться прямиком в крематорий. Этого, однако, Хольке показалось мало. Получив хорошее финансирование проекта он строил планы на десятилетия вперед. Так, по его указанию начались попытки "скрещивания и селекции". Подобно Мичурину он планировал выращивать биологические объекты с необходимыми свойствами, но речь в этом случае шла о людях.
Однако этим амбициозным планам не суждено было сбыться. В 1944 году была издана директива о закрытии "Кнальгингена". Однако в бюрократической машине третьего рейха, которую уже лихорадило от приближения красной армии, произошел сбой и выполнена директива была лишь частично. Охрана была отправлена на передовую, были прекращены все эксперименты. Обслуживающий персонал однако, остался на месте, лагерь исправно получал продовольствие и обеспечение.
По окончании войны лагерь почти опустел. Пациенты частично разбрелись, частично забраны нашедшимися родственниками. Чаsть "пациентов", многие из которых вели практически вегетативное состояние осталась все же в лагере. В 1946 году лагерь получил статус психиатрической больницы для тяжелобольных.
Такое положение вещей сохранилось вплоть до семидесятых годов двадцатого века. Однако бурное развитие электроники и информационных технологий неожиданно открыло новую страницу в истории проекта "обезьянки", хотя, казалось бы, последняя его страница была давно уже закрыта. В мире на тот момент существовал острейший дефицит программистов. Любой мало-мальски освоивший бейсик школьник мог уже рассчитывать на рабочее место с более чем приличной оплатой. Даже самые крупные и престижные компании не гнушались кражей ноу-хаю у конкурентов и тотальным копипейстом своих и чужих исходных текстов, потребность в которых была катастрофическая.
Трудно сказать, кто из руководства концерна Сименс, когда и почему впервые оказался в "Кнальгинген". Но посещение произвело, видимо, большое впечатление. Оставшиеся со времен третьего рейха неуничтожимые пишущие машинки служили пациентам игрушками. Дети появившиеся в результате бесчеловечных экспериментов Хольке продолжали печатать на них... И вот тут-то все и случилось. Словно по мановению волшебной палочки обшарпанnые корпуса бывшего концлагеря и нынешнего сумасшедшего дома превратились в новенькие здания лабораторий, словно сама по себе возникла вся инфраструктура, за год с небольшим на месте Кнальгингена вырос целый научный городок. Пожалуй самым сложным этапом было переучивание пациентов с печатных машинок на клавиатуры компьютеров. Были разработаны специальные языки программирования (существующие на тот момент не подходили), в которых практически любой исходный текст написанный бывшими пациентами (а теперь сотрудниками) прекрасно компилировался. Так возник проект Siemens Simatic (от латинского Simia - обезьяна) Но даже при двухсменной работе (позволить себе варварские методы Хольке Сименс к сожалению не мог себе позволить) лаборатория производила поначалу все же недостаточное количество исходных текстов. Поэтому концерну пришлось закупать дополнительных специалистов в Индии.
Сегодня ситуация несколько выровнялась. Третье поколение "пациентов" Кнальгингена уже достаточно многочисленно, они работают в основном SPS-программистами, но наиболее альтернативно одаренные остаются все же в стенах родного концерна. Во времена третьего рейха "пациентам" делали специальную татуировку на загривке (у "пациента" склонившегося над пишущей машинкой это место наиболее выступающее). Сейчас татуировок, конечно, никто не делает. Но вы без труда узнаете потомка "пациентов" по характерному взгляду у манере речи, а так же, если доведется встретиться с ним в сауне - мозолях на ягодицах.
Но это, так сказать, побочные ветви, к работе непосредственно в стенах Сименса их обычно не допускают. Софтварные разработки самого сименса, такие как Siemens SIMATIC пишут программисты выращенные в специальных инкубаторах. Путем редуцирования репродуктивной функции селекционерам удалось добиться увеличения количества пальцев на руках и на ногах до семи. Учитывая что практически с самого начала экспериментов сименсовские программисты набирают исходные тексты и руками и ногами - это дает заметное повышение производительности. У некоторых экземпляров встречается даже хвост, которым они удерживают SHIFT. Если оставить в стороне вопросы морали, то можно смело утверждать, что благодаря этим передовым технологиям концерну Сименс вот уже на протяжении десятилетий удается удерживать ведущее место в мире по производству исходных текстов программного обеспечения.


Я вынужден заканчивать...
В дверь уже стучат. Это видимо за мной...